Согласно новому российскому законодательству об арбитраже, квалификация некоторых категорий разногласий как «предпринимательских» влечет за собой значительные последствия. Некоторые корпоративные споры не подлежат рассмотрению в арбитраже. К корпоративным спорам, подлежащим рассмотрению в арбитраже, предъявляются некоторые дополнительные требования[1], в том числе требование о том, чтобы разногласия рассматривались постоянно действующим арбитражным органом («ПИАУ»). Учитывая это, важно понимать, какие разногласия могут быть квалифицированы как корпоративные. Этот вопрос особенно важен при рассмотрении дел о слияниях и поглощениях. Например, если спор, вытекающий из акций и участия в российском хозяйственном обществе («ВАС»), является корпоративным спором, эти различия могут относиться либо к нескольким «разрешенным» российским АПИ, либо к международным центрам. Арбитраж «ВАС» (HKIAC). Если эти разногласия не являются корпоративными спорами, они могут быть предметом специального арбитража в иностранном «непризнанном» арбитражном учреждении.
Каковы различия между M&? a Существуют ли различия между компаниями по законодательству?
Корпоративные споры определяются в АПК РФ как «разногласия, связанные с созданием юридического лица, управлением им или участием в нем [3]. В контексте этого общего определения АПК РФ приводит некоторые конкретные примеры споров, признаваемых корпоративными. Для целей сделок M&MP? A, различия между двумя прямо названными предприятиями заключаются в следующем.
— «различия, связанные с принадлежностью акций, долей в капитале уполномоченного (акционера) хозяйственного общества, установлением обременений и осуществлением возникающих в связи с этим прав (за исключением различий, указанных в других пунктах настоящей статьи), в частности, договоры купли-продажи акций, долей в уставном (складочном) капитале, акций уполномоченного (акционера) главы и споры, связанные с арестом акций»; и
— … . споры, вытекающие из договоров участников юридических лиц об управлении юридическим лицом, в том числе споры, вытекающие из корпоративных договоров» [4]. [4].
Приведенные положения АПК РФ прямо отнесены к корпоративным спорам, возникающим из договоров и корпоративных соглашений (соглашений участников/акционеров). Разногласия, возникающие из договоров о залоге акций (долей), также, как представляется, относятся к корпоративным спорам. Но все ли без исключения разногласия, вытекающие из таких договоров, относятся к корпоративным разногласиям? Кроме того, возникает вопрос, относятся ли к корпоративным спорам разногласия, возникающие из иных видов договоров, используемых при совершении сделок слияния и поглощения (в том числе концессионных соглашений).
В ходе реформы арбитражных судов 2015-2016 годов вопрос о квалификации споров стал формулироваться как корпоративный [5]. Хотя говорить о формировании окончательной и единой позиции судов пока рано, некоторые тенденции уже можно обозначить. В частности, как правило, споры, возникающие из ЧЭС, не рассматриваются судами в качестве корпоративных, если они не связаны непосредственно с вопросом о принадлежности акций [6].
Например, Верховный суд Российской Федерации (далее — ВС РФ) в определении № 5-кг18-94 от 22 мая 2012 г. 5-кг18-94 от 22 мая 2018 г. рассмотрел вопросы, характеризующие споры по Закону РФ «Об обществах с ограниченной ответственностью» в отношении споров, связанных с разрешением купли-продажи 100% долей в уставном капитале общества. Предоплата. Нижестоящие суды охарактеризовали спор как корпоративный, а Верховный суд признал его неисполнимым. Заявитель не требовал выделения акций, установления весовых коэффициентов или осуществления корпоративных прав. Аналогичный вывод был сделан в отношении иска о снижении рыночной цены акций и взыскании сумм, выплаченных в соответствии с CDA, на основании решения Верховного суда № 5-kg17-218 от 6 февраля 2018 года [7].
Суд также исследовал вопрос о спорах, связанных с соглашениями об опционных правах. В некоторых спорах суды квалифицировали различия в финансовом положении, вытекающие из таких соглашений (включая неосновательное обогащение, штрафы и взыскание убытков), как не подлежащие принудительному исполнению, хотя существует и противоположная практика [8].
Суд также рассмотрел вопросы, характеризующие споры, возникающие из корпоративных договоров. В одном из дел суд посчитал, что различия во взыскании по корпоративным договорам не относятся к корпоративным договорам, а в другом деле указал на безусловность споров по таким договорам, как корпоративные [9]. Очевидно, что такое толкование соответствует тексту АПК РФ, и ожидается, что суды будут следовать ему в будущем [10].
Вопросы, характеризующие споры, возникающие из контрактов, корпоративных договоров и иных видов соглашений в контексте слияний и поглощений, могут считаться разрешенными. При этом разногласия финансового характера, не связанные с вопросами долевого участия (акций) и корпоративного управления, могут рассматриваться судами как неисполнимые. В отношении споров по поводу прав на опционы суд также может принять решение об учете спора как корпоративного, в зависимости от характера заявленных требований. Аналогичный подход можно ожидать и в отношении споров, возникающих из договоров долевого участия. В отношении разногласий, вытекающих из корпоративных договоров (включая разногласия чисто экономического характера), можно ожидать, что эти разногласия будут рассматриваться как корпоративные споры. Данные подходы к судебной практике следует учитывать при подготовке арбитражных исков по российским сделкам слияния и поглощения.
Советник Freshfields Bruckhaus Deringer LLP
[1] Статья 225.1, §§ 7 и 7.1 Российской Федерации, Федеральный закон 45, §§ 7 и 7.1 382-ФЗ «Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации» от 29 декабря 2015 года («Федеральный арбитражный закон»).
[2] Без выдачи российской «лицензии» HKIAC в соответствии с Федеральным законом об арбитраже от 25 апреля 2019 года, эта лицензия имеет ограничения — HKIAC не может управлять российскими «внутренними разногласиями» (включая корпоративные споры). В то же время, HKIAC может управлять корпоративными спорами международного характера.
[4] Пункты 2 и 4 статьи 225.1 АПК РФ. Статья 225.1-1 АПК РФ.
[5] В данной статье не рассматривается «дореформенная» судебная практика по корпоративным спорам.
[6] В рассмотренных делах суд исследовал вопрос о квалификации спора как корпоративного для определения подведомственности арбитражному суду или общей юрисдикции. В то же время выводы суда по данным делам могут быть применены для определения возможности передачи в третейский суд определенных категорий споров.
[7] Практика квалификации денежных споров в рамках ЧОПов как несотруднических не совсем единообразна. Так, решением от 12 июля 2018 года по делу А57-10069/2018 суд, как представляется, явно перешел от споров о взыскании задолженности внутри ЧОПа к корпоративным спорам.
См. [8] Апеллянт выносит решение Суда судей города Москвы от 8 ноября 2018 года, дело №. 33-45462, Апелляционное определение Судебного участка судьи г. Москвы от 12 апреля 2017 г. 33-13961.
[9] Постановление 9 ААС от 6 марта 2017 г. № 09АП-5191/2017-гк, Апелляционное определение Московского городского суда от 6 марта 2019 г. 33-4895.
[10] Таким образом, рассмотрение споров посредством корпоративных договоров в качестве корпоративных договоров вытекает из пункта 36 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации». Несмотря на то что данное постановление было принято до начала арбитражной реформы, его выводы, безусловно, своевременны.
Спор из избы: как повысить доверие бизнеса к российскому арбитражу
Согласно статистике ведущих мировых арбитражных центров, дела в российской части составляют значительную часть от общего числа разногласий. Россия выделяется как одна из стран происхождения сторон за пределами Арбитражного совета: Стокгольмского арбитражного центра (SCC), Лондонского международного арбитражного суда (LCIA), Международной торговой палаты (ICC, Париж) и др. Арбитражный центр SIC (SIAC) и Гонконгский арбитражный центр, которые недавно получили режим постоянно действующих арбитражных учреждений в России, завоевали популярность среди российских компаний без влияния политических санкций. Это объясняется целым рядом преимуществ арбитражной процедуры. К ним относятся исполнимость и конфиденциальность арбитражных решений, традиционно принятых во всем мире, возможность выбора арбитров, универсальность процедуры и окончательность решения по рациону. Кроме того, государственные суды на практике признают внесудебность всех категорий корпоративных споров.
Однако международный арбитраж — дорогой и эксклюзивный инструмент разрешения споров, ориентированный в первую очередь на крупные и средние предприятия. Стоимость арбитража зачастую в десять раз превышает стоимость судебного разбирательства в государственном суде. При этом всегда существует вероятность того, что государственный суд может потребовать отсрочки или частичной уплаты гонорара. В арбитраже такой возможности нет. Если у места, заключившего арбитражную оговорку, заканчиваются деньги, то права на судебную защиту фактически нет — арбитраж не рассматривает разницу без оплаты издержек. арбитражным соглашением. Как и государственные судьи, арбитры не застрахованы от ошибок. В государственной судебной системе есть четыре случая, когда такие ошибки необходимо исправлять В арбитраже ситуация сложнее. Стороны установили, что решение арбитражного суда является окончательным и пересмотреть его по существу практически невозможно. Поэтому при выборе способа разрешения спора необходимо взвесить все преимущества и недостатки в каждом конкретном случае.
По состоянию на 2016 год российское арбитражное законодательство претерпело значительные изменения. Так, например, в результате только четыре арбитражных учреждения смогли продолжить администрирование арбитражных разбирательств. Современным потребностям бизнеса отвечают Международный коммерческий арбитражный суд (МКАС) и Арбитражный комитет (АКА) при Торгово-промышленной палате РФ, Арбитражный центр при РСА, Российский институт современного арбитража, предпринимателей (Ruie) и Российский арбитражный центр (РАЦ). 25 апреля 2019 года Министерство юстиции также предоставило Арбитражной палате право на третейское разбирательство. Этот арбитраж сможет рассматривать трудовые разногласия спортсменов и вопросы, связанные с допингом. Ранее такие дела рассматривались иностранными арбитражными институтами, но в России не было своего арбитражного центра. Большинство экспертов сходятся во мнении, что реформа сократила количество арбитражных центров в России, но повысила их качество.
Основное нововведение заключается не только в определении возможностей парламентариев по рассмотрению корпоративных споров, но и в введении новых правовых категорий и разделении корпоративных споров на неарбитражные (споры, связанные с нотариальным удостоверением акций), условно-арбитражные (споры, связанные с требованиями участников корпоративных сделок) и безусловно произвольные (споры, связанные с акциями и долями в российских компаниях). Такая специализация выгодна обоим государствам, поскольку может оставить разницу между российскими юрисдикциями и компаниями, нуждающимися в четком и прозрачном механизме разрешения споров.
Кроме того, наконец-то начинают формироваться правила взаимодействия между государственными судами и третейскими судами. Возможность истребования доказательств, применения временных мер и использования других функций подписки государственными судами будет способствовать усилению роли арбитражных институтов в разрешении коммерческих споров.
Несмотря на изменения в законодательстве, следует признать, что ожидания все еще далеки от реальности. На практике существуют проблемы во взаимодействии государственных судов и третейских судов. Например, согласно официальным данным из картотеки арбитражных дел, государственный суд в 2019 году еще не удовлетворил ни одного ходатайства о принятии обеспечительных мер в пользу некоторых арбитражных процессов.
Тем не менее, это начало. Повышение привлекательности России как арбитражной площадки невозможно без внимательного отношения к государственным судам, особенно к Верховному суду. В конце 2018 года Верховный суд России подготовил обширные разъяснения, касающиеся функционирования государственных судов по содействию и управлению арбитражем. Остается надеяться, что эти разъяснения будут способствовать формированию прогосударственного подхода к государственным судам на всех уровнях с учетом данных дел. Тогда можно будет говорить о росте доверия бизнеса к российским арбитражным институтам и перспективе возрождения существенных различий. В этом случае арбитраж сможет в полной мере выполнить еще одну важную функцию — снизить нагрузку на государственные суды.